Переход к прозе Переход к поэзии Переход на главную страницу |
Иван
Семенович Сидоров надумал убить своего директора. Нельзя сказать, что
он так уж
его сильно не любил, но все решил случай. Обычно их пути никак не
соприкасались,
протекали, так сказать, в параллельных плоскостях. Ивану Семеновичу
приходилось
видеть директора на торжественных мероприятиях, но сегодня судьба
искривила их
плоскости так, что они пересеклись. Точнее пересеклись брызги из-под
колес
директорской машины и новый дивно-синий костюм Сидорова. Произойди это
в другой
день, Ивану Семеновичу не пришла бы в голову мысль о лишении кого-либо
жизни,
но сегодня свалилась куча неприятностей: начиная от ссоры с женой и
заканчивая
порванным шнурком на ботинке. Иван Семенович уже подходил к фирме,
когда и произошла
очередная неприятность, исчерпавшая чашу терпения Сидорова и решившая
участь
ничего не подозревающего директора. Осталось
только решить – каким способом это сделать. Пистолеты и
кинжалы Иван Семенович
отверг сразу, поскольку у него не было ни тех, ни других. Он предпочел
выбрать
наиболее элегантный способ: отравление. Но и здесь существовали
определенные
трудности: в системе образования зияли досадные пробелы в части
изучения ядов.
Знания Сидорова в этой области сводились к банальным мухоморам. Иван
Семенович
пожалел, что не имеет никакого отношения к династии Борджиа. В таком
случае,
придется найти какую-нибудь бабу ягу. Следующий
день, по счастью, был выходным. Иван Семенович наскоро позавтракал,
собрал
рюкзак и торопливо объяснил жене будущего убийцы, что хочет побыть
один,
побродить по лесу, придумав правдоподобное объяснение о расшатавшихся
нервах. Проселочная
дорога перед самым лесом разделялась на три. «Интересно, -
подумал Сидоров. –
Вот если дорога разделяется на две, то говорят, что она раздваивается,
а если
на три? То расстраивается что ли?» На развилке стоял большой
камень, возле
которого копошился какой-то мужик. Подойдя ближе, Иван Семенович
увидел, что тот
орудует зубилом и молотком, выбивая надпись, которую можно встретить
только в
сказках: «Налево пойдешь – коня потеряешь, прямо
пойдешь – самому убиту быть,
направо…» здесь фраза обрывалась. Мужик споро
трудился над ее окончанием. -
Бог в помощь, - сказал Иван Семенович. -
Спасибо на добром слове, - отозвался мужик, не переставая работать.
– Ты погоди
дорогу-то выбирать, пока я закончу. -
А откуда ты знаешь, что будет направо-то? -
Ну, как «откуда»? Сам и проверял, знамо дело. -
Тебя кто заставил что ли? -
А как же! Ты бы стал по своей воле камень долбать на жаре-то? Царь
повелел! -
Ца-а-а-рь? – Усмехнулся Сидоров, но подумал, что вдруг и,
правда, оказался в
каком сказочном месте: уж больно необычно было то, что он видел. -
Конечно, царь! У каждого должен быть царь в голове. Как без него!
Неужто у тебя
царя в голове нет? – Мужик хитро подмигнул, отер пот со лба,
отложил в сторону
зубило и молоток. – Перекурю-ка я малость, притомился.
– Он достал из кармана
самый настоящий кисет, свернул цигарку и так смачно закурил, что
Сидоров
невольно сглотнул набежавшую слюну. -
«Направо пойдешь – женату быть». Так что
ли? – предположил Иван Семенович. -
Точно так, - кивнул мужик, оглянувшись на камень. -
Я вот не пойму только: зачем ты это делаешь? – спросил
Сидоров. -
Меня вот Лехой зовут, а тебя как кличут-то, мил человек? -
Иваном… -
Имя-то у тебя хорошее, доброе и почти ни одна сказка без него не
обходится, а
такие вопросы задаешь. – Леха прищурился то ли от табачного
дыма, то ли от
лукавства. – Вот поедет дорогой кто, увидит камень, прочтет
надпись. Кто просто
улыбнется, а кто может и призадумается. Вот ты кем работаешь? -
Бухгалтером… -
А! Счетовод значит? Деньги чужие считаешь? Нужная профессия. -
Сам-то ты кто? – обиделся Сидоров. -
Ты не обижайся. Кто-то должен и этим тоже заниматься. Карма такая. Я
вот
комбайнер. Хлебушко каждый день кушаешь? А ты куда вообще путь-то
держишь? -
Да мне сказали, что где-то здесь знахарка живет… -
Тю! Захворал? -
Нет, я по другому делу… -
А! Понятно. Приворожить кого хочешь? А вот шагай прямо, по средней
дороге, как
раз и выйдешь. Да не бойся! Это же так, шутки ради. – Леха
затушил цигарку и
снова застучал молотком. «Хороший
же мужик, - подумал Иван Семенович. – А вот пособником
будущего убийцы стал.
Карма такая. Может быть стоило налево пойти? Коня же у меня
нет». Дорога
постепенно превратилась в узкую тропу. Трава и цветы здесь выигрывали у
цивилизации. По мере того, как Сидоров углублялся в лес, деревья
становились
выше и толще, птицы смелее и громче, в тени кустов явно светили чьи-то
глаза.
Иван Семенович поежился: «Сожрут живьем, сам убийцей стать не
успею»!
Необъятные сосны вдруг расступились и открылась поляна. Солнечный свет
показался нестерпимо ярким. Сидоров прищурился и увидел избушку в
дальнем конце
открывшейся поляны. У него появилось ощущение, которое бывает тогда,
когда в
детстве включаешь телевизор и на экране появляются первые кадры сказки. Куриных
ног у избушки не было. «Присела, может быть»?
– подумал Иван Семенович. -
Входи, входи, раз пришел. Чего топчешься? Нечего приглядываться
– нет у нее
ног. – Услышал он старушечий голос: рядом с дверью он с
удивлением разглядел
домофон и вебкамеру. «Какая продвинутая старушка»!
– Подумал Сидоров и вошел.
Как и положено для подобных сказочных жилищ, пахло какими-то травами и
кореньями, которые сушились тут и там. Иван Семенович огляделся в
поисках
черного кота. -
Спит он, - сказала старушка, сидевшая за столом. – Нагулялся
за ночь, теперь
спит на печи. Присаживайся. Сидоров
сел на скрипнувший табурет. -
С чем пожаловал? Лихоманка какая мучит? Вроде здоровым выглядишь. -
Да нет, я это… -
А, вижу: начальство извести хочешь? «Какая
прозорливая старушенция», – подумал внезапно
вспотевший Иван Семенович, вслух
сказал: - Да. Найдется какое снадобье? -
Сейчас посмотрю, - сказала прозорливая пособница убийцам, встала,
подошла к
полкам на стене и стала перебирать пузырьки со склянками. –
Это от насморка,
это от золотухи, это… Нет, милок, нету ничего. Сидорову
показалось, что старушенция хитро улыбается. -
Бабка, да у тебя и не было ничего! – догадался Иван Семенович. -
Верно говоришь, милок, не пособлю я тебе с убивством, не обучена. Вот,
ежели
хочешь, - старушка подошла к облезлому комоду, кряхтя, вытянула нижний
ящик и с
трудом достала из него ржавый меч. – Вот, от прадеда моего
достался. Сидоров
с опаской покосился на оружие: - Н-нет, пойду я, пожалуй. -
Ну, вольному - семь футов под килем. Главное чтоб киль не сломался. Иван
Семенович встал. Табурет упал: у него отвалилась ножка. Он будто из
последних
сил держал на себе гостя и вот они кончились. -
Добрый был еще киль. В смысле табурет, - сказала старушка. –
Починил бы, а? – В
руке у нее вместо меча уже оказался молоток. Сидоров
взял молоток и заметил пару гвоздей на столе: он мог бы поклясться, что
минуту
назад их там не было. -
Вот, готово. -
А руки-то у тебя из нужного места растут, хоть ты и бухгалтер. Эх, шел
бы ты,
милок, в помощники моему сынку. -
А кем твой сынок-то? Лешим что ли подрабатывает? -
Да ты встречался с ним сегодня, Лехой кличут. Давай чайку перед
дорожкой? Солнце
уже перевалилось далеко за зенит, когда Иван Семенович вышел из леса.
Лехи у
камня-указателя уже не было. Надпись четко виднелась даже издалека.
Сидоров
улыбнулся и зашагал домой. -
У себя? -
Да, Иван Семенович, проходите. Сидоров
открыл дверь в кабинет, вошел, поздоровался и положил листок бумаги
перед
директором. -
Что это? – Директор нахмурил брови и начал читать.
– Ну, Иван Семенович, ты
меня убил! |